Светлой памяти великого актера и человека Зиновия Гердта — обожаемого всеми Зямы...
Зиновий Ефимович Гердт (при рождении Залман Афроимович Храпинович)
(1916, Себеж, Витебская губерния — 1996, Москва)
Дина Рубина
Спустя несколько недель после смерти Зиновия Гердта я смотрела по телевизору его последний вечер. Сцену, усыпанную опавшими осенними листьями, взгляд Гердта – трагический, устремленный уже куда-то поверх людей – взгляд человека, осознающего свой уход. И последнее героическое усилие – когда он, уже не встававший две недели, вдруг поднялся с кресла, сделал несколько шагов по авансцене и с неистовой силой подлинного таланта прочел стихи Давида Самойлова…
До сих пор в ушах его голос: «О, как я поздно понял, зачем я существую!»…
Давай поедем в город,
Где мы с тобой бывали.
Года, как чемоданы,
Оставим на вокзале.
Года пускай хранятся,
А нам храниться поздно.
Нам будет чуть печально,
Но бодро и морозно.
Уже дозрела осень
До синего налива.
Дым, облако и птица
Летят неторопливо.
Ждут снега, листопады
Недавно отшуршали.
Огромно и просторно
В осеннем полушарье.
И все, что было зыбко,
Растрепанно и розно,
Мороз скрепил слюною,
Как ласточкины гнезда.
И вот ноябрь на свете,
Огромный, просветленный.
И кажется, что город
Стоит ненаселенный,
Так много сверху неба,
Садов и гнезд вороньих,
Что и не замечаешь
Людей, как посторонних…
О, как я поздно понял,
Зачем я существую,
Зачем гоняет сердце
По жилам кровь живую,
И что, порой, напрасно
Давал страстям улечься,
И что нельзя беречься,
И что нельзя беречься…
Я вспомнила, как мы гуляли с ним и Таней (Татьяна Правдина — жена Зиновия Гердта — прим.ред) по Иерусалиму. Как он поколачивал меня кулаком по спине и повторял в каком-то странном восторге:
– Дина! Я – папа Левы Рубинчика!.. (Есть такой персонаж в моей повести «Во вратах Твоих». Еврейский старик, который ходит по израильским магазинам с советской дырчатой авоськой, останавливает всех знакомых и незнакомых и всем кричит:« Я папа Левы Рубинчика!» Зиновию Ефимовичу нравился этот образ…)
Уже на титрах я набрала номер Губермана, с которым Гердт давно дружил, останавливался, когда приезжал в Иерусалим. Услышала голос Игоря и – горло сдавило, не могу говорить. Знала, что он тоже смотрит вечер Гердта.
– Ну, что? – спросил Губерман спокойно и, вроде, даже обыденно. Не дождавшись ответа, сказал: – Ревешь?.. Не реветь надо, дура, не реветь, а чаще с друзьями выпивать и закусывать…
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru